19 октября исполняется 95 лет со дня рождения Александра Галича. Советский поэт. Матросская тишина. Автобиография А.А. Первая постановка (1958 года) Постановка.

1. Матросская Тишина Официальный Сайт
2. Матросская Тишина Сизо 1

Советский поэт, сценарист, драматург, автор и исполнитель песен Александр Аркадьевич Галич (настоящая фамилия Гинзбург) в Екатеринославе (ныне Днепропетровск, Украина). В 1920 году семья Галича переехала в Севастополь, а в 1923 году перебралась в Москву. В 1935 году Галич был принят в Оперно-драматическую студию К.С. Станиславского, одновременно учился в Литературном институте им. Горького, который вскоре оставил, связав свою судьбу с театром. В 1940 году в Московском театре-студии Алексея Арбузова и Валентина Плучека он участвовал в качестве соавтора (их было более 20), создателя и актера в спектакле 'Город на заре', ставшем значительным явлением театрально-литературной жизни предвоенной Москвы.

Во время Великой Отечественной войны, освобожденный по состоянию здоровья от фронта, Галич был одним из организаторов, участников и руководителей, писал песни, частушки, пьесы, играл на гитаре, выступал перед бойцами. После войны Александр Галич окончательно перешел на литературную работу, сначала как драматург, а потом и как кинодраматург. Его пьесы — 'Вас вызывает Таймыр', 'За час до рассвета', 'Пароход зовут 'Орленок', 'Много ли человеку надо' и другие были поставлены большим количеством театров и в Советском Союзе, и за рубежом. По его сценариям были поставлены фильмы 'Верные друзья'(1954), 'На семи ветрах' (1962), 'Дайте жалобную книгу' (1965), 'Государственный преступник' (1965) и др.

В 1965 году за сценарий фильма 'Государственный преступник' Галич получил премию КГБ СССР. В совместной работе с кинематографистами Франции он был автором фильма 'Третья молодость' (1965), а с кинематографистами Болгарии — 'Бегущая по волнам' (1967).

В 1955 году Галич, в 1958 году — в Союз кинематографистов СССР. В 1958 году была запрещена к постановке пьеса Галича 'Матросская тишина' ('Моя большая земля'), которую репетировала студия Художественного театра (позже театр-студия 'Современник'). Драматическая история последней генеральной репетиции этой пьесы легла в основу автобиографической повести 'Генеральная репетиция' (1973), текст которой включает в себя саму пьесу 'Матросская тишина'. В ее финале звучат программные для Галича слова: 'Нравственность начинается с правды'. В конце 1950-х годов Александр Галич обратился к авторской песне, став одним из самых ярких представителей этого жанра. Поэт создал своеобразный песенно-поэтический театр, в котором автор был и актером, и музыкантом, и режиссером.

Его песни становились всё более глубокими и политически острыми, что привело к конфликту с властью. Галичу было запрещено давать публичные концерты, его не печатали и не позволяли выпустить пластинку. Он выступал со своими песнями по квартирам, его песни распространяли и передавали друг другу в магнитофонных записях. В августе 1968 года, потрясенный вводом советских войск в Чехословакию, Галич, после чего был вызван на секретариат Союза писателей и получил первое серьезное предупреждение о недопустимости его репертуара.

В 1969 году книга песен Галича вышла в ФРГ. В 1972 году Галич крестился у отца Александра Меня.

Все это, а особенно его песни, вызывали все большее недовольство властей. В декабре 1971 года его исключили из Союза писателей, а через несколько месяцев — из Союза кинематографистов. После этого Галичу были фактически запрещены все виды творческой деятельности; прекращены все репетиции, сняты с репертуара спектакли, заморожено производство начатых фильмов. Оставшийся без средств Галич распродает свою богатую библиотеку, подрабатывает литературным трудом, дает платные домашние концерты. Весной 1972 года у него случился третий инфаркт, в результате которого он получил инвалидность 2-й группы и крохотную пенсию.

25 июня 1974 года под давлением властей Галич был вынужден эмигрировать из СССР. Около года он прожил в Осло, где читал в университете лекции по истории русского театра, затем переехали в Мюнхен и, наконец, в Париж. С августа 1974 года и до самой смерти поэта на волнах радио 'Свобода' выходила постоянная рубрика 'У микрофона Александр Галич'.

Он занимался также литературной и концертной деятельностью в Норвегии, Швейцарии, Германии, США, Израиле, Франции; написал несколько песен, пьесу 'Блошиный рынок', собирался ставить мюзикл по своему сценарию, в котором сам хотел играть. Кроме этого, совместно с Рафаилом Голдингом Галич снял документальный фильм 'Беженцы XX века'. 3 декабря 1977 года он дал последний концерт в Венеции. 17 декабря 1977 года в Париже от случайного удара током при неправильном включении антенны приемника Александр Галич. Он похоронен на русском православном кладбище в Сент-Женевьев де Буа близ Парижа. Надпись на плите, лежащей на его могиле, взята из Нагорной проповеди Иисуса Христа: 'Блаженны изгнанные правды ради'.

В конце 1980-х в России стали выходить пластинки, кассеты, компакт-диски и книги с его произведениями и с воспоминаниями о нем, был снят документальный фильм 'Александр Галич. В 1993 году, когда поэту было, в Днепропетровске прошли 'Дни Галича' с участием ведущих поэтов-песенников России и Украины. Александр Галич был дважды женат. Первая супруга Галича — актриса Валентина Архангельская. В этом браке родилась дочь Алена. Второй раз поэт женился в 1947 году на Ангелине Шекрот (Прохоровой). В 1967 году у Галича родился внебрачный сын Григорий.

Его мать — художница по костюмам киностудии им. Горького Софья Войтенко. Материал подготовлен на основе информации открытых источников. Версия 5.1.11 beta. Чтобы связаться с редакцией или сообщить обо всех замеченных ошибках, воспользуйтесь. © 2018 МИА «Россия сегодня» Сетевое издание РИА Новости зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 08 апреля 2014 года.

Свидетельство о регистрации Эл № ФС77-57640 Учредитель: Федеральное государственное унитарное предприятие 'Международное информационное агентство 'Россия сегодня' (МИА 'Россия сегодня'). Главный редактор: Анисимов А.С.

Адрес электронной почты Редакции: internet-group@rian.ru Телефон Редакции: 7 (495) 645-6601 Настоящий ресурс содержит материалы 18+. Регистрация пользователя в сервисе РИА Клуб на сайте Ria.Ru и авторизация на других сайтах медиагруппы МИА «Россия сегодня» при помощи аккаунта или аккаунтов пользователя в социальных сетях обозначает согласие с данными правилами. Пользователь обязуется своими действиями не нарушать действующее законодательство Российской Федерации. Пользователь обязуется высказываться уважительно по отношению к другим участникам дискуссии, читателям и лицам, фигурирующим в материалах. Публикуются комментарии только на тех языках, на которых представлено основное содержание материала, под которым пользователь размещает комментарий. На сайтах медиагруппы МИА «Россия сегодня» может осуществляться редактирование комментариев, в том числе и предварительное.

Это означает, что модератор проверяет соответствие комментариев данным правилам после того, как комментарий был опубликован автором и стал доступен другим пользователям, а также до того, как комментарий стал доступен другим пользователям.

«Матросская тишина» 1 Главными действующими лицами в этой пьесе являются старый еврей Абрам Шварц и его сын Додик (Давид), проживающие в украинском городе Тульчин. В самом начале пьесы Шварц-старший предстает болтливым, навязчивым и жуликоватым заведующим складом, но вместе с тем добрым человеком и очень любящим своего сына.

Он мечтает сделать его великим скрипачом, и поэтому вскоре Давид уезжает в Москву, где поступает в консерваторию и побеждает в конкурсе. (Несомненно, Давид является авторским alter ego. В начале пьесы ему 12 лет, и он уже играет на скрипке. А 14-летний Саша Гинзбург также примерял к себе образ скрипача в стихотворении 1933 года «Скрипка». Далее следовала роль молодого пианиста Славина в спектакле фронтового театра «Бессмертный», поставленном в 1942 году.

И вот теперь — скрипач Давид Шварц, тоже студент консерватории, как и Славин. К началу войны Давид становится лауреатом Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей, а в 1968 году Александр Галич станет первым лауреатом Всесоюзного слета бардов в Новосибирске. Ситуация повторится до мельчайших деталей.) В какой-то момент Абрам Шварц решает начать честную жизнь: «Мы крутились и комбинировали, крутились и комбинировали, а потом я сказал — хватит! Кого мы обманываем?

Самих себя!» Когда началась война, Давид ушел на фронт, а его отец остался в Тульчине. В 1943 году туда пришли немцы, собрали всех евреев в гетто и повезли на расстрел. Среди них был и Абрам Шварц.

Матросская Тишина Официальный Сайт

Узнав в одном из полицаев своего бывшего знакомого Филимонова (поменявшего с приходом немцев фамилию на «фон Филимон»), он разбил скрипку своего сына о голову этого человека, после чего тут же был расстрелян. Через год в Тульчин пришла Красная армия вместе со старшим лейтенантом Давидом Шварцем и освободила город от немцев. Однако в ходе боев Давид получил два тяжелейших ранения и был помещен в специальный «кригеровский» вагон санитарного поезда, направлявшегося на Запад.

В бреду к нему приходит расстрелянный отец, и между ними происходит диалог — несомненно, самая сильная сцена во всей пьесе. Отец рассказывает сыну, какие события предшествовали его расстрелу, а потом передает слово Давиду, и тот рассказывает, как они взяли Тульчин и освободили его от немцев. Разговор Давида с отцом в санитарном поезде завершается тем, что образ отца исчезает и Давид приходит в себя, но ненадолго: вскоре он умирает от ран. Такой была концовка пьесы в редакции 1946 года. Стоит заметить, что ранее уже погибли два других Сашиных героя — Аркадий Бурмин в «Парне из нашего города» и пианист Славин в «Бессмертном».

Да и самого Галича через тридцать с лишним лет также ожидает трагическая смерть. Школьный товарищ Галича, режиссер Андрей Гончаров, поставивший спектакль «Закат» по Бабелю, вспоминал, что «в студенческие годы мы с моим другом Сашей Гинзбургом (будущим Галичем) зачитывались прозой Бабеля. Наша влюбленность в этого автора была столь велика, что его влияние я просто физически ощущаю в пьесе Галича “Матросская тишина”»124.

Но не это было главным в пьесе, а ярко выраженная еврейская тематика, которая никак не вписывалась в сталинский интерьер, тем более что уже скоро должна была начаться кампания против «безродных космополитов». Поэтому когда в 1946 году несколько театров пытались поставить «Матросскую тишину», всякий раз следовал цензурный запрет. Тогда Галич начал читать пьесу по домам: читал у режиссера Марка Донского, потом у своего друга Юрия Нагибина. Последний справедливо заметил, что пьеса «по тем временам была опаснее вольнолюбивой гитары поры оттепели и застоя. Саша понимал это и хладнокровно шел читать в любое сборище, где его готовы были слушать.

Инструкция по начисление зарплаты учителям в кыргызстане. Аня восхищалась его бесстрашием, сама трусила, но не до омрачения. Она приучалась “жить с молнией”»125. Вместе с тем Галич на тот момент придерживался идеи ассимиляции советских евреев, считая ее оптимальным решением еврейского вопроса. Поэтому он выдал за Давида русскую девушку Таню; красавицу Машу Филимонову (сестру полицая Филимонова) — за Наума; а Хану, влюбленную в Давида, отправил на Дальний Восток, где она вышла замуж за капитана Скоробогатенко. По той же причине и сам он дважды женился на русских женщинах.

Еще до того, как Галич начал писать эту пьесу, он впервые столкнулся с проявлениями государственного антисемитизма. По окончании войны он решил получить законченное высшее образование, но уже не театральное, а какое-нибудь ярко выраженное гуманитарное и специальное.

Узнав, что в Москве недавно открылась Высшая дипломатическая школа при Наркомате иностранных дел, и полагая, что с театральным образованием за плечами, а также с некоторым знанием английского и немецкого языков он может претендовать на поступление в эту школу, Галич пришел туда и спросил секретаршу, может ли он подать заявление. Секретарша, внимательно посмотрев на него, сказала: «Нет, вы не можете подать заявление». — «Почему?» — поинтересовался Галич. «Потому что лиц вашей национальности мы вообще в эту школу принимать не будем.

Есть указание»126. Тогда Галич просто не понял, о чем идет речь, но, когда сообщил об этом Ангелине и своим друзьям, те тоже ничего не смогли объяснить. И лишь намного позже, рассказывая в своих воспоминаниях об антисемитизме советских чиновников, с которыми к тому времени он уже неоднократно столкнется, Галич напишет, что «не может быть естественной и нормальной ассимиляция в той среде, которая больше всего на свете, всеми своими помыслами, узаконениями и инструкциями — этой ассимиляции не хочет и не допустит» («Генеральная репетиция»). Однако львиную долю иллюзий в отношении советского строя Галич к тому времени уже утратил — за какие-то несколько лет его мировоззрение изменилось кардинально: в «Матросской тишине» не только отсутствуют прославления коммунизма, но даже просматривается явная ирония по отношению к соответствующим реалиям. Даже само название «Матросская тишина» Галич заимствовал от знаменитой тюрьмы, которая как раз и возникла в 1945 году, когда он начал писать свою пьесу (это название как бы символизирует собой всю советскую действительность). Так же называлась и улица, на которой расположена эта тюрьма: между улицами Стромынкой и Николаева.

2 Разберем некоторые эпизоды пьесы. Во время беседы в студенческом общежитии в Москве, где живет Давид Шварц, секретарь партийного бюро консерватории 40-летний Иван Кузьмич Чернышев произносит фразу, которая по сути является моральной характеристикой большинства членов КПСС: «Видишь ли, Давид, я семнадцать лет в партии. И я привык верить: все, что делала партия, все, что она делает, все, что она будет делать, — все это единственно разумно и единственно справедливо. И если когда-нибудь я усомнюсь в этом — то, наверно, пущу себе пулю в лоб!» Далее в разговоре следует очень показательная сцена (напомним — действие во втором акте пьесы происходит в 1937 году). (Внезапно нахмурился.) И потом, у меня есть еще одно дело Вы понимаете, дети мои, посадили Мейера Вольфа! Деточка моя, кто это может знать? «За что?» — это самый бессмысленный в жизни вопрос!

( Обернулся.) Понимаете, товарищ Чернышев, этот Вольф — одинокий, больной человек Ну, и мы собрались — несколько его друзей — и написали письмо на имя заместителя народного комиссара товарища Белогуба Петра Александровича Так вот, вы не знаете — куда мне отнести это письмо? Чернышев (сухо).

Пройдите на площадь Дзержинского — там вам скажут. Шварц (записал в книжечку). На площадь имени товарища Дзержинского? Так, спасибо! (Усмехнулся.) Вам не кажется, что было бы лучше, если бы площадь называлась именем товарища Белогуба, а наше письмо прочел бы товарищ Дзержинский?! С высоты нынешнего времени наивные надежды старика Шварца на справедливость первого руководителя ВЧК и одного из главных идеологов красного террора Дзержинского могут вызывать лишь грустную улыбку. Особый интерес представляет фигура секретаря партбюро консерватории Ивана Чернышева.

Дело в том, что в начале 40-х годов прошлого века одним из заместителей наркома внутренних дел СССР (и по совместительству комиссаром госбезопасности — сначала третьего, а потом второго ранга) был Василий Васильевич Чернышов. В пьесе этот реальный Чернышов выведен под саркастической фамилией: «написали письмо на имя заместителя народного комиссара товарища Белогуба Петра Александровича».

Вот на его имя и было отправлено письмо, хотя никакого действия оно, конечно, не возымело. Что же касается Василия Чернышова, то он, будучи подчиненным Берии, курировал созданное 19 сентября 1939 года совершенно секретное Управление НКВД по делам военнопленных и интернированных. С февраля 1939 года по февраль 1941-го был начальником ГУЛАГа, а в 1940-е годы по приказу Сталина и Берии выселял целые народы: немцев, поляков, калмыков, крымских татар, чеченцев, ингушей и т. д. Мог ли Галич знать все эти факты в 45-м? В «Генеральной репетиции» он сам задает себе этот вопрос и отвечает на него утвердительно: «Ведь знали же мы, знали, какой унизительной проверке — а подчас и не только проверке — подвергаются и старики, и малыши, жившие “под немцем”, или, как деликатно писали в газетах, “оказавшиеся на временно оккупированной территории”!

Знали мы и о том, какая участь ждала офицеров и солдат, попавших в плен, сумевших выжить в лагерном аду и освобожденных “родными советскими войсками”! Знали о судьбе немцев Поволжья, крымских татар, чеченцев и ингушей, кабардино-балкарцев!» Значит — знали.

Матросская Тишина Сизо 1

Но в последние дни войны, когда по всему небу гремели победные салюты, а диктор Левитан сообщал по радио о штурме Берлина, всех охватывала вера в чудо, и никому не хотелось думать о том, что происходит вокруг, чтобы не омрачать великую победу.